Нефритовый слоненок - Страница 65

В одну из первых своих прогулок по Бангкоку ей пришлось пережить еще несколько неприятных минут, связанных с принцем Након-Чайси.

Лек уехал в краткосрочную командировку, поручив Катю заботам доктора Вильсона, и тот предложил ей посмотреть город с Золотой горы. Принц, услыхав, тоже захотел поехать, и на следующий день они, предпочтя открытый экипаж жаркой коробке автомобиля, отправились в недалекое путешествие.

Золотая гора, где осенью проходили народные гулянья, была искусственным насыпным холмом на окраине Бангкока, поросшим кустами и деревьями, с позолоченной пагодой наверху, давшей ей название. Гору окружала монастырская стена с мелкими лавочками у входа. Здесь продавалось множество изваяний Будды самого разного качества и величины.

По цементным ступенькам длинной лестницы, сначала поднимающейся полого, потом все круче, вверх и вниз сновали паломники. По краям ступеней сидели нищие, выпрашивая подаяние. Особенно жалко выглядели старуха с бельмом на глазу, в рубище, забывшем о своем первоначальном цвете, и стоящий возле нее одноногий китаец с отталкивающими серыми пятнами на коже. «Тропический грибок?»– еще подумала Катя. Заметив сочувствие в глазах молодой женщины, старуха с китайцем стали вопить еще более страстно, но не громче, чтобы не мешать другим. Принц, приостановившийся вслед за Катей, достал бумажник, но медных монет у него не оказалось, а самой мелкой банкнотой была бумажка в десять тикалей. Након-Чайси повертел ее в руках, нерешительно поглядывая на вдохновленных возможной удачей нищих: «Кому же дать?»– и вдруг, хитро усмехнувшись, подобрал с лестницы камешек, завернул его в банкноту и что-то быстро проговорил по-тайски попрошайкам. Они сосредоточенно закивали головами, а принц подошел к перилам и кинул сверточек в кусты на склоне холма. Оба несчастных ринулись к перилам, кое-как перелезли и кубарем скатились к замеченному кусту. Все произошло так стремительно, что Катя не успела их остановить.

Принц предложил спутникам подниматься дальше, говоря по дороге:

– Всего моего состояния не хватит, чтобы накормить эту ораву. А теперь победит сильнейший. У китайца одна нога. У старухи один глаз. Так что условия равны. А знаете ли, Катрин, я не случайно выбрал такое состязание. Когда военачальникам два века назад пришлось строить в джунглях крепость, они приказали разбросать на огромной площади драгоценные камни и золото. А жителям было объявлено, что можно собирать их, но, как свидетельствует хроника, люди, занявшись единственно розыском драгоценностей, начали рубить кустарник, за ним большие деревья. И, наконец, когда все собрали, – как вы понимаете, золота и камней было не так уж много, – оставалось только пустить огонь, и работа была закончена. Вот что значит выдумка! Если бы управители нанимали людей за плату, вырубка обошлась бы гораздо дороже… А казенные остатки в карман. – Он хитро подмигнул, но Катя не поддержала его улыбки.

С галереи, окружающей храм, был прекрасно виден весь Бангкок, изрезанный нитями каналов, множество серых черепичных кровель, густая зелень деревьев. Широкая лента Менама, извиваясь, стремилась к заливу, шпили храмов блестели в закатных лучах.

Два ближних святилища у монастырской стены были полуразрушены.

Доктор тоже посмотрел на них:

– Во спасение души засчитывается только строительство храмов, потому что только первый акт благочестия приветствуется религией. Поддерживать ветшающие постройки считается излишеством.

Откуда-то потянуло неприятным горелым запахом. Катя обошла храм и увидела, как внизу у ограды сжигают трупы.

– Что это? – спросила она Вильсона.

– Обычное явление, – ответил тот, вглядываясь вниз. – Бонзы отпели очередную партию городских бедняков, у которых нет средств на кремацию. Случается, что еще не разожгут костра, а хищные птицы и голодные псы набрасываются на трупы, так что и сжигать потом нечего. Рождаются, умирают, рождаются снова в обременительной для духа телесной оболочке, и тянется нескончаемая цепь буддистских перевоплощений, и каждый умирающий мечтает о нирване… Но что это я о тягостном в вашем положении! Забудьте все, что я говорил. Видите свайные домики на берегу канала? Не правда ли, они похожи на прачек, по колено стоящих в воде?

Катя кивнула, с омерзением поглядывая на силуэты откормленных стервятников и желтых псов, дремлющих возле недалекой купы деревьев.

– Не хотите ли пить? – спросил ее принц, протягивая вскрытый кокосовый орех.

– С удовольствием. – Катя глотнула прохладного молока, сладко-солоноватого и приятного.

– А я всегда предпочитаю кокосам глоток чистой воды, – проговорил доктор. – Но нам, пожалуй, пора. Вечереет.

И они стали спускаться по лестнице, розовеющей закатно.

Катя посмотрела на место, куда принц бросил деньги. В кустах все еще копошились фигурки. Вдруг грязно-цветные лохмотья смешались в один клубок.

– Ну зачем они так? – Катя обратилась к доктору, ища его поддержки. – Лучше бы по-хорошему. Сразу бы разменяли, разделили и оба наелись…

Вильсон промолчал. Среди зелени взметнулся костыль. Старуха упала, а одноногий воробьем поскакал к выходу. И тут доктор сделал то, что исподволь ожидала от него Катя: он крикнул старухе, чтобы она приблизилась, та заковыляла к ним, потирая наливающуюся на глазах шишку, и со стоном перевалилась через перила.

– На! – сунул Вильсон ей такую же банкноту, и старуха, не веря своему счастью, грязной тряпкой распростерлась у его ног, все время, как заведенная, кивая головой, на которой вокруг шишки торчали пегие пряди, похожие на редкие кустики риса, выросшего случайно на бесплодной почве.